Кстати, товарищ Сталин, воздушная разведка в прифронтовой зоне может вестись не только в интересах бомбардировочной и штурмовой авиации, но для корректировки огня артиллерии. С этой целью было бы неплохо озаботить авиаконструктора Сухого проектированием советского аналога немецкого самолета-разведчика ФВ-189, иначе именуемого еще «рамой» или «совой». В нашем прошлом такая копия под названием Су-12 появилась в советских ВВС после войны, когда надобность в нем уже отпала. Желательно сделать так, чтобы из-за разных бюрократических проволочек процесс проектирования и испытания опять не затянулся бы до конца войны, как было с его же штурмовиком Су-6, который так и не стал конкурентом Ил-2.
Что же касается разведки во вражеских тылах на глубину до тысячи километров, то лучше всего для этого подходит переделанное под моторы воздушного охлаждения М-82 туполевское «изделие 103», будущий бомбардировщик Ту-2Р.
Полковник Хмелев сделал паузу, собираясь с мыслями. – Товарищ Сталин, я должен особо обратить ваше внимание на то, что разработка многих типов нужных фронту самолетов неоправданно затянулась или была прекращена из-за того, что авиаконструкторы неоправданно делали ставку на хотя и перспективные, но еще находящиеся в стадии разработки авиадвигатели. Ненадежная работа безредукторного мотора М-88 «убила» истребитель Поликарпова И-180, который должен был стать наследником знаменитого «ишака». По той же причине, из-за ненадежной работы двигателя М-71, который так и не смогли запустить в серию, не были завершены разработки истребителя И-185 и штурмовика Су-6. На Ту-2 двигатель М-120ТК после долгих мучений пришлось заменить на М-82ФН, из-за чего этот очень нужный нашим ВВС самолет попал на фронт только к концу войны. То же самое коснулось и дальнего бомбардировщика ТБ-7, он же Пе-8. Первоначально на нем устанавливались самые разные двигатели водяного охлаждения, в основном АМ-35А. При установке на эту машину двигателя М-82, дальность полета с бомбовой нагрузкой в две тонны увеличилась с трех с половиной до почти шести тысяч километров, а максимальная высота полета с девяти до одиннадцати тысяч метров.
– Вы предлагаете переоборудовать все наши самолеты на эти радиальные двигатели воздушного охлаждения, спроектированные товарищем Шевцовым? – спросил Сталин. – А что мы тогда будем делать с моторами, сделанными в КБ товарищей Микулина и Климова?
– Выпуск двигателей КБ Микулина АМ-35А можно полностью прекратить, – ответил Хмелев, – поскольку с серийного производства снят их основной потребитель – истребитель МИГ-3. Вместо них на тех же предприятиях можно выпускать совместимые с ними на 80% двигатели АМ-38Ф, необходимые для производства штурмовиков Ил-2, о выпуске которых, как я знаю, докладывают вам ежедневно. Кроме того, товарищ Микулин доводит сейчас двигатель АМ-42, который в нашем прошлом применяли на штурмовике Ил-10. Что же касается климовских двигателей М-105, то их устанавливают на пикирующие бомбардировщики Пе-2 и истребители КБ Яковлева, где они никоим образом не конкурируют с двигателями М-82.
Сталин, постучал карандашом по столу. – То есть, товарищ Хмелев, вы предлагаете заранее прекратить работы по проектам, оказавшимися неудачными в вашем времени, и сосредоточиться на тех направлениях, которые что у вас оказались наиболее перспективными? Например, на реактивной авиации.
Хмелев задумался. – Можно сказать и так, товарищ Сталин. Насколько я понимаю, существует физический предел для верхней границы мощности надежной работы поршневых авиационных двигателей, что воздушного, что водяного охлаждения, который составляет в номинальном режиме 1500-1700 лошадиных сил. В основном это связано с проблемами охлаждения поршневых моторов. Возможностей мотора М-82 хватило нашей военной авиации до самого конца поршневой эры, а потом он долго и беспорочно служил самолетам «Аэрофлота».
– А американцы, – неожиданно спросил Голованов, – у них, как я слышал, есть авиационные двигатели мощнее 2000 лошадиных сил?
– Действительно, – хмыкнул Хмелев, – только американской фирме Pratt Whitney на своем двигателе R-2800 удалось потеснить этот барьер до 2100 лошадиных сил за счет применения сверхтонкой фрезерованной рубашки охлаждения цилиндров, вместо обычной в таких случаях литой или штампованной…
– Мы можем сделать так же? – прервал Хмелева Сталин.
– Можем, – ответил полковник, – но из-за резко увеличившейся трудоемкости производства будем выпускать один двигатель вместо четырех.
– Один вместо четырех – это никуда не годится, – покачал головой делавший в своем блокноте какие-то пометки Вождь. – Не будем изобретать велосипед. Если двигатель М-82 так хорошо показал себя в вашем прошлом, значит, так тому и быть. А работа на будущее… Кто у нас сейчас лучший специалист по реактивным моторам? Если я не ошибаюсь, кажется, это товарищ Люлька?
– Так точно, товарищ Сталин, не ошибаетесь, – кивнул Хмелев, – именно Архип Люлька. Хотел бы добавить вот еще что – сейчас в академии имени Жуковского есть молодой кандидат наук Николай Кузнецов. В нашем прошлом он оказался очень талантливым и успешным конструктором именно турбореактивных и турбовинтовых двигателей.
– Хорошо, – сказал Верховный, и написал в своем блокноте, подчеркнув два раза «Арх. Люлька + ак. Жуков. Ник. Кузнецов = реакт. двиг.», потом перелистал заполненные пометками страницы, поднял голову и обвел взглядом присутствующих. – Ну, товарищи, есть мнение, что на этом у нас все. Товарищ Хмелев, ваш доклад по системе управления фронтовой авиацией я жду, – Сталин бросил взгляд на часы, – не позднее чем утром шестнадцатого числа. На этом все свободны.
Полковник Хмелев вдруг вскинул голову: – Товарищ Сталин, позвольте пять минут времени для обсуждения еще одного имеющего государственную важность вопроса.
– Пять минут? – Верховный усмехнулся в усы и чуть заметно пожал плечами. – Пять минут у нас с вами, пожалуй, еще есть...
– Товарищ Сталин, – начал Хмелев, – в сегодняшнем разговоре мы совершенно не затронули АДД – Авиацию дальнего действия, которой в настоящий момент командует генерал майор Голованов. Я понимаю, что ведущий тяжелую войну СССР не имеет возможности, подобно американцам, тысячами строить тяжелые бомбардировщики Пе-8, что совсем не отменяет необходимости воздействия по глубоким тылам противника. Ведь после всех изменений, произошедших в истории за последние два месяца, англо-американских бомбежек немецкой промышленности может и не случиться…
– Допустим, что это так, – кивнул Сталин. – И что же из этого следует, товарищ Хмелев? Стоит помнить о том, что мы не имеем возможности построить одну-две тысячи этих самых Пе-8?
Полковник Хмелев вздохнул: – Существует оружие, которое в наше время называли высокоточным. К примеру, Пе-8 способен поднять до пяти тонн бомбового груза, а для бомб такого калибра ошибка в десять-пятнадцать метров это не промах.
Дело в том, что еще в 1937 году, в ГИРД, делалась попытка создать управляемые зенитные ракеты. Причиной неудачи стали отказы системы управления ракетами, которая нормально работала на испытательном стенде, но выходила из строя в полете, не выдерживая перегрузок. Конструктор ракет Королев тогда был осужден как вредитель и растратчик именно по той причине, что проектировщик системы управления заранее предупредил о ее неработоспособности в условиях реального полета. Но если сделать все наоборот и установить эту уже один раз сконструированную систему управления на тяжелую авиабомбу весом от двух до пяти тонн, то конструкция должна оказаться вполне работоспособной.
Сделав короткую паузу, Верховный переглянулся с чуть заметно кивнувшим ему генералом Головановым, и спросил: – Вы, товарищ Хмелев, предлагаете сбрасывать эдакие сверхточные супербомбы с дальних тяжелых бомбардировщиков на промышленные объекты на территории Германии? Рациональное зерно в этой идее, конечно же, есть, поскольку в этом случае для решения стратегических задач, действительно, не нужно будет строить тысячи таких самолетов. Ведь даже относительно небольшое количество самолетов Пе-8 сумеет нанести германской промышленности тяжелейший ущерб, – Сталин повертел в руках трубку. – Но в этом случае возникает еще один вопрос. Германия – это очень далеко, и свое истребительное сопровождение мы с бомбардировщиками послать не сможем. Истребителей, способных сопровождать Пе-8 до цели, у нас просто нет. Как нам в таком случае защищать наши дальние бомбардировщики от атак немецких перехватчиков?
Хмелев ответил: – Для повышения потолка и грузоподъемности на Пе-8 можно установить уже упомянутые здесь двигатели М-82. Высота в одиннадцать километров – это уже почти безопасно. Если я не ошибаюсь, то первый сданный в этом году в войска авиационной промышленностью Пе-8 как раз должен был иметь именно такие моторы.
